Святитель Феофан Затворник. Поучение о посте

Как много толков о посте, как восстают на него и говорят: «Почему же пост – и такой строгий, – когда Господь Сам говорит, что не входящее в человека сквернит, но исходящее из сердца (Мф. 15, 11), и апостол учит: не ядый ядущаго да не осуждает» (Рим. 14, 3), и святой Златоуст в день Святой Пасхи призывает к веселию всех, и постившихся, и не постившихся?

Бедный пост! Сколько он терпит укоров, наветов, гонений! Но вот всё, по милости Божией, стоит. Да и как иначе-то? Подпора крепка! Господь постился, апостолы постились, и притом немало, но, как говорит о себе апостол Павел: «в пощениих многащи» (2 Кор. 11, 27), и все святые Божии держали строгий пост, так что если б дано было нам обозреть обители райские, мы не нашли бы там ни одного, кто бы чуждался поста. Так и следует. Нарушением поста потерян рай – подъятие строгого поста должно стоять в числе средств к возвращению потерянного рая. Мать наша, Святая Церковь, сердобольная, разве мачеха нам? Стала ли бы она налагать на нас такое бремя тяжкое и ненужное? А вот налагает! Верно, нельзя иначе. Покоримся же... Да и все, хотящие спастись, покоряются... Посмотрите вокруг. Мало-мальски у кого западет забота о душе – сейчас начинает поститься, и чем сильнее у него забота, тем строже он постится. Отчего бы это? Оттого, что при посте успешнее идёт дело и легче совладать с душою. Кто же отговаривается от поста, верно, тому не дорого спасение. Уж где чрево пишет законы, там Бог – чрево. Кому Бог – чрево, тот враг Креста Христова. Кто враг Креста, тот враг Христа, Спасителя нашего и Бога.

Вы вот как вперёд поступайте. Когда кто станет восставать на какое-нибудь подвижническое установление Божие, начинайте его спрашивать: какое же принимает он кроме этого, отвергаемого? Например, кто пост отвергает, спросите: ну а в Церковь нужно ли ходить? нужно ли домашнее держать молитвенное правило? нужно ли исповедоваться? и прочее... И уж наверно найдете, что он откажется от всего. И ясно будет вам, что не о посте у него толк, а о всякой вообще тесноте. Ему хочется жить широко... Ну и пусть живёт! Только уже непременно прочитайте ему определение суда Божия на широкий путь! Это долг всякого, ведущего сие определение! Ведь когда всё расспросите, окажется, что такого рода мудрец совсем другой будто веры. И скажите ему то; скажите: у тебя, брат, другой бог, другие законы, другие надежды!.. А у нас Бог – Господь Иисус Христос, постившийся, мать у нас – Святая Церковь, уставами требующая поста. Споручники наши – святые апостолы, пастыри и учители вселенныя, все постники и законоположники поста! Так нам иначе нельзя. А ты себе иди своей дорогой. Не думаете ли вы убедить таких?.. Куда нам! Лоб у них медян и выя железна! Что вы с ними сделаете? Не думайте, что у них есть резоны какие основательные. Нет. У них только упорство сильно. Вот те кривотолкования, что вы слышали, – верно, считаются у них высокими идеями. А посмотрите, что тут есть? Говорят: не входящее в уста сквернит... Кто против этого спорит? Разве постящиеся воздерживаются от пищи потому, что боятся оскверниться ею? Помилуй Бог! Никто так не думает. А это хитрецы мирские сплетают ложь, чтоб как-нибудь прикрыть себя благовидностию.

Нарушающие пост сквернят себя, только не пищею, а нарушением заповеди Божией, непокоривостию и упорством. И те, кои постятся, а не хранят сердца своего чистым, не считаются чистыми. Надобно то и другое: и пост телесный, и пост душевный. Так в поучениях говорится, так и в Церкви поется. Кто не исполняет сего – не пост виноват! Зачем же от поста-то отказываться под сим предлогом? Спросить бы тех, кои не хотят поститься, хранят ли они свое сердце чистым? Дело невероятное! Если при посте и других подвигах едва-едва можно управляться с нашим любезным сердцем, то без поста – уж и говорить нечего. Помните, как один старец встретил молодого монаха, выходившего из харчевни, и сказал ему: «Э, брат! не доброе дело сюда ходить!» Тот отвечал ему: «Поди! лишь бы сердце было чисто...» Тогда старец с изумлением сказал: «Сколько лет живу я в пустыне и пощусь, и молюсь, и редко куда выхожу, но еще не приобрел чистого сердца – а ты, юный, ходя по харчевням, успел приобресть чистое сердце. Диво!» Вот то же надо сказать и всякому, отказывающемуся от поста. А то, что там дальше говорится: «не ядый ядущаго да не осуждает» – ни к чему не ведёт. Ведь это наставление! Поставляя себя в число постящихся, поблагодарим за совет или напоминание. Но непостящийся чрез это не освобождается от обязанности поститься и от ответственности за непощение. Кто осуждает непостящегося, тот грешит, но непостящийся чрез это не становится праведным.

И не будем осуждать. Пусть всякий себе как знает. А за правило или закон поста стоять надо и не давать вольникам коварно сплетать ложь. Наконец, снисхождение Златоуста к непостившимся означает только доброту его сердца и желание, чтоб в Светлое Христово Воскресенье все радовались и не было печального лица ни одного. Таково желание святого отца, а сбывается ли оно на деле – Бог весть! Говорите больному: будь здоров, будь здоров... Поздоровится ли ему от сего? то же и там. Всех приглашают радоваться, а все ли истинно радуются? Совесть-то куда девать? Шум да гам не есть радость. Радость бывает на сердце, которое не всегда радуется при внешних увеселениях. Вот святой Златоуст, предполагая, что иного тревожит совесть за непощение, сию самую тревогу принимает за раскаяние и епитимью и всех разрешает на радость и веселие... Так вот эта частичка сокрушающихся о непощении действительно вкусит духовного утешения, или умиления сердечного, а прочие едва ли! Да пусть и так; законность и обязательность поста для всех от этого нисколько не умаляется!