Суббота первой недели Великого поста.
Есть то время, которое чаще всего остаётся за пределами внимания окружающих: это минуты и часы, которые мы проводим наедине с самими собой. В них – наши переживания, надежды, наше сокровенное… И когда в периоды большого напряжения, переживаемого человеком в важные моменты жизни, эта святая святых души, личности приоткрывается, то происходят события, которые подчёркивают неслучайность всего того, что мы встречаем на своём пути, и пробуждают не всегда осознаваемую нами способность замечать и чувствовать незримую связь между тем, что уже произошло, было сказано, прочувствовано, и тем, что только должно состояться, проявиться, обозначиться.
Подняв из памяти некоторые вехи жития святого великомученика Феодора Тирона, предложив собеседникам задуматься о символах, имеющих отношение к тому, что мы именуем семенами, зёрнами и плодами, мы через рассуждение о коливе обратились к прообразам подготовки вещества Таинства Святой Евхаристии: ведь тот хлеб, который за Литургией становится Телом Христовым, сделан из зёрен. То же и в отношении слова Божиего, от которого мы вкушаем, читая священные Библейские тексты: с этим словом в наше сердце попадает зерно, кладётся закваска и начинается процесс возрастания человека в христианской вере.
К чему я всё это? А к тому, что, открыв главы Священного Писания, положенные по порядку этого дня для моего мысленного взора, я испытал потрясение, поскольку речь в этот день шла именно об этом. Мне надлежало прочесть четвёртую главу Евангелия от Марка. Вот только что ты писал, размышлял, предлагал себе и другим задуматься, вспоминал притчи о сеятеле и о семени, как вдруг – судите сами:
«Слушайте: вот, вышел сеятель сеять; и, когда сеял, случилось, что иное упало при дороге, и налетели птицы и поклевали то. Иное упало на каменистое место, где немного было земли, и скоро взошло, потому что земля была неглубока; когда же взошло солнце, увяло и, как не имело корня, засохло. Иное упало в терние, и терние выросло, и заглушило семя, и оно не дало плода. И иное упало на добрую землю и дало плод, который взошел и вырос, и принесло иное тридцать, иное шестьдесят, и иное сто. И сказал им: кто имеет уши слышать, да слышит! Когда же остался без народа, окружающие Его, вместе с двенадцатью, спросили Его о притче. И сказал им: вам дано знать тайны Царствия Божия, а тем внешним все бывает в притчах; так что они своими глазами смотрят, и не видят; своими ушами слышат, и не разумеют, да не обратятся, и прощены будут им грехи. И говорит им: не понимаете этой притчи? Как же вам уразуметь все притчи? Сеятель слово сеет. Посеянное при дороге означает тех, в которых сеется слово, но к которым, когда услышат, тотчас приходит сатана и похищает слово, посеянное в сердцах их. Подобным образом и посеянное на каменистом месте означает тех, которые, когда услышат слово, тотчас с радостью принимают его, но не имеют в себе корня и непостоянны; потом, когда настанет скорбь или гонение за слово, тотчас соблазняются. Посеянное в тернии означает слышащих слово, но в которых заботы века сего, обольщение богатством и другие пожелания, входя в них, заглушают слово, и оно бывает без плода. А посеянное на доброй земле означает тех, которые слушают слово и принимают, и приносят плод, один в тридцать, другой в шестьдесят, иной во сто крат» (Мк. 4:3-20).
А потом дальше:
«И сказал: Царствие Божие подобно тому, как если человек бросит семя в землю, и спит, и встает ночью и днем; и как семя всходит и растет, не знает он, ибо земля сама собою производит сперва зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе. Когда же созреет плод, немедленно посылает серп, потому что настала жатва» (Мк. 4:26-33).
Но это ещё не всё. Когда пришла пора подкрепить душу чтением святоотеческих поучений, то оказалось, что на этот день приходится очень интересное наставление святителя Феофана Затворника. Приведу его в конце сегодняшней страницы дневника, а пока – пора двигаться по уже знакомому маршруту: машина, КПП, путь к часовне… Да, кстати, погода испортилась: после солнечных дней не просто стало серо, но подул ветер, море заштормило, а, забегая вперёд, скажу, что в середине дня пошёл мокрый снег. А пока – было пасмурно и ветрено. Иду, тороплюсь, и вот, подходя к перекрёстку – тому самому, на котором мы уже дважды совершенно неожиданно встречались с нашей конькобежкой Ангелиной Голиковой, – осторожно выглядываю, чтобы обозреть все тропинки, ведущие к центру пересечения. И вы можете себе представить, буквально в десяти шагах от этого места вижу стремительно рвущуюся вперёд Ангелину и её тренера, Сергея Константиновича Клевченю. Ну, что-то невероятное! Мы смотрим друг на друга, широко раскрыв глаза, здороваемся, улыбаемся, но до конца ещё не можем поверить, чтобы вот так три дня подряд практически сталкиваться на одном и том же месте – причём, заметьте, не в одно и то же время! Первым возникшую от потрясения паузу прервал Сергей Константинович:
– Батюшка, благословите! – сказал он и умело положил правую руку на левую.
Ух ты, вот это да! Надо же, какая школа. Вот вам и тренер олимпийской сборной.
Накануне, когда мы на этом же месте общались с Ангелиной, в тот самый момент, как подошёл Олег Валерьевич Знарок, я предполагал прочесть девушке стихотворение «Денискин сон» и уже готов был это сделать, но вдруг вынужден был извиниться, чтобы уделить внимание главному режиссёру грядущей победы над чешской хоккейной сборной. Прощаясь с Ангелиной, я пообещал, что непременно ещё прочитаю ей то, чем мне хотелось дополнить наши рассуждения о воспитании детей в христианской вере. И вот – сегодняшняя встреча дала мне возможность выполнить обещание (текст стихотворения привожу в сегодняшнем приложении внизу страницы). Вот так мы и стояли с тренером и его подопечной на перекрёстке, и после стихов ещё о чём-то говорили, говорили… А тут – как в сказке: «Навстречу им…». Ну да, навстречу нам идёт Сергей Андронов – один из тех, кто воплотил в жизнь вчерашний план маститого хоккейного стратега. Дело том, что накануне Олимпиады мне звонил отец Василий Биксей, настоятель храма преподобного Сергия Радонежского на Ходынском поле, и просил духовно поддержать Серёжу в дни этих испытаний. Они общаются с Сергеем в Москве, а я знаю отца Василия уже не один год как замечательного батюшку, который не только построил прекрасный храм в столице, но ещё ведёт большую просветительскую и миссионерскую работу, в том числе активно взаимодействует с людьми из мира спорта.
– Так, Серёжа, давай, давай к нам! – обратился я к Андронову. – Давай я тебя благословлю, и мы все вместе сфотографируемся. А то что я скажу отцу Василию?
Добродушный волонтёр по нашей просьбе нажал на кнопку – и, как пел Булат Окуджава, «Мы будем счастливы, благодаренье снимку!»…
Так, хорошо, идём дальше. Серёжа – в столовую, Ангелина и Сергей Константинович – к автобусу, а я – понятно, в сторону штаба. Иду, тороплюсь, подхожу к лифту, вызываю, жду. Кто-то подошёл. Оглядываюсь – и вот тебе раз! Сегодня сопровождающий меня Влад Кичигин отметил: «А ведь погода у нас сейчас, батюшка, прям как в Санкт-Петербурге! Ну, в смысле, что такая там часто бывает». Как-то мне это запомнилось, а тут – надо же, только про Питер вспомнили, и вот стоит игрок северостоличной команды «СКА» Артём Зуб.
– – Так, Тёма… Что не заглядываешь? Я вот молитвенно поминаю имена наших хоккеистов, написанные в записке с членами вашей команды. Столько народу уже нашло время прийти, а тебя всё нет. Тебе не стыдно? Давай сегодня помолимся за всех. Они же за тебя молились, а ты чего?
– А когда помолимся?
– Да вот прямо сейчас.
Мы выходим на первом этаже, а кнопка с легендарной цифрой 17, нажатая Артёмом, продолжает гореть. Идём в часовню. Тёма ставит три свечки: одну за себя, вторую – за тренера, а третью – за всех ребят из команды. Дальше, конечно, он вынимает святоотеческое поучение, я комментирую то, что там написано, мы немного касаемся в разговоре вчерашнего матча и предстоящего финала со сборной Германии. Затем Артём уходит, а вот после него в часовню заглядывает ещё один человек. Ну, пришёл – и слава Богу, сколько людей за день заходит? Но тут – случай особый:
– Можно к Вам, батюшка?
– Что случилось?
– Да тут такая история… Вот как быть, если тебе предлагают совершить предательство, а ты чувствуешь, что совесть тебе не позволяет это сделать? Понимаете, не позволяет. Не могу я, а время подходит, и нужно принимать решение…
И дальше идёт рассказ о неком событии и его участниках. Конечно, я умолчу о подробностях, да и потом, какое эта история имеет отношение к Олимпиаде? Речь-то идёт о том, что ещё только предстоит сделать – может быть, даже и не сегодня, а потом, где-то, когда-то. Причём же тогда мы? Но ведь беспокоит это человека сейчас – он пришёл, переживая, с тем, чтобы разобраться, посоветоваться. Покоя себе найти не может. Ведь скоро отправляться домой, а там – что-то такое… Дорога предстоит ещё только через пару дней, но ведь спать-то тяжело отчего-то именно тут. И такие кружева сплёл сатана, и так всё накрутил и навертел… Помолились, стали разбираться.
– Как там сказано: «Возверзи на Господа печаль твою, и Той тя препитает». И кто бы как ни поступал и к чему ни призывал, но вот Вы поступите по-Божьи, и Господь Вас не оставит.
– Я вот так и думаю, только хотелось… укрепиться в своём решении. Благословите.
– И замечательно. Помоги Господи! Будьте последовательны, не отступайте от решимости не нарушать Его заповеди. А Он никогда Вас не оставит и всегда поддержит, особенно тогда, когда будет трудно и покажется, что никто уже не придёт на помощь. Вот тут-то Вы почувствуете, как Он Вас любит. Не сомневайтесь…
Я выхожу из часовни, потому что через несколько минут нам с Владом нужно ехать в магазин музыкальных инструментов. При чём тут музыкальные инструменты, спросите вы? Да дело в том, что мы в нашем театрально-концертном зале регулярно проводим интеллектуальные турниры «Что? Где? Когда?», и у нас всё по-взрослому: и ведущий, и бриллиантовая сова, и волчок, и жилетки на ассистентах, и чёрный ящик, и музыкальные паузы. Ну, словом, хочется, чтобы было по-настоящему. А вот гонга у нас нет: приходится звук включать в записи. И позавчера мне написал наш ведущий: «Отец Андрей, гонг – это ведь восточное изобретение. Может быть, найдёте в Корее?». Я озаботил здесь этим вопросом своих помощников, мне дали адрес, и мы поехали. Правда, к сожалению, гонга в этом магазине не оказалось.
– А, цимбал… – сказала продавец.
А у меня сразу мелькнула ассоциация с псалмами царя Давида: помните – кимвалы, струны, органы, трубы… Да, действительно, «восток – дело тонкое»…
– А, цимбал… – опять сказала продавец. – Это вам надо в Сеуле поискать. У нас нет. Могу предложить только тарелки.
Но тарелки нам были не нужны. Мы попрощались и решили с Владом немного походить по улочкам этого провинциального города, который навсегда войдёт в историю как место проведения XXIII Зимних Олимпийских игр.
На прогулку по городу ушло некоторое время, и это было очень интересно. В нынешний день соревнований почти нет – точнее, их нет в нижней деревне, а наверху есть, и там наши сноубордисты стали сегодня четвёртыми. Мой недавний знакомый, массажист Александр Колобов (тот самый, который в итоге всё-таки поделился семечками с братьями) вчера писал мне с просьбой помолиться о его подопечных, а сегодня благодарил за духовную поддержку. И хотя он посетовал, что ребята немного не дотянули до бронзы, однако всё же порадовался тому, что обошлось без травм. А я сноубордистов действительно молитвенно поминал, как и полагается. А ещё Артём Зуб помогал мне читать записки на молебне, так что я был не один – и собрат-хоккеист тоже за них помолился.
В общем, сегодня у нас выдалась пара часов свободного времени, и мы с Владом проехались по городу и побывали в тех местах, куда обычно спортсмены не заходят. Знаете, было так интересно заглядывать в разные лавочки и магазинчики, смотреть на людей, которые вежливо кланяются тебе и не отказывают в возможности навести объектив камеры на их восточные необычности. Вот лавка, в которой всевозможные настойки, коренья в бутылках, трава в пакетах, листья в мешочках. Повсюду разные банки, скляночки, вазы… впечатляет. А вот магазин, в витрине которого женская национальная одежда. А вот ещё один магазинчик, и в нём тоже что-то оригинальное. А вот мастерская со станочками, верстачком, инструментами; её хозяин улыбается и тоже позволяет всё сфотографировать. А вот, представляете, фотоателье! Как же интересно заглянуть в то место, куда люди этого народа приходят, чтобы сделать семейное фото, заказать альбом выпускника школы или какого-нибудь вуза. По стенам висят фотографии: тут торжество, там – вечеринка, а здесь – родственники собрались. Какие масштабы, какая перспектива! Разглядываешь, фотографируешь. Можно всё, кроме… кроме самой студии. Туда вежливо, но настойчиво просят не заходить.
– Конечно-конечно, ни в коем случае.
Ну а как не заглянуть в парикмахерскую? Захожу в ожидании привычного запаха, и, представляете, его нет. Парикмахерская как парикмахерская: посетителей – несколько человек, все – женщины в преклонных годах; над одной из них уже суетится мастер примерно её же возраста; разные баночки, притирочки, щёточки, всевозможные палочки с ваточками... Но вот запаха смеси косметических средств, обычного для наших русских парикмахерских, здесь нет. Здесь другой запах. Интересно…
Вот такая получилась экскурсия по городу, после чего мы заглянули в олимпийский центр, где было многолюдно и продавали всевозможные сувениры… Кстати, я не впечатлился: ничего особенного, всё достаточно обычное, но стоит очень дорого. Понятно, Олимпиада, и это, наверное, само собой, но, поверьте, такие цены…
Ну что ж, нужно было возвращаться в деревню, потому что мной было принято решение отслужить сегодня ночную Литургию, и причин тому несколько. Дело в том, что впереди – целый ряд событий, и важно ничего не упустить, никуда не опоздать и всё успеть. Но самое главное – это, конечно, воскресная служба. А ведь потом нужно и в часовне всё собрать, и автомобиль сдать, и служебный телефонный аппарат передать ответственному за сбор средств связи. А ещё – ведь завтра в 13:10 хоккейный финал, а вечером – закрытие Олимпиады, и мы все очень надеемся, что наши спортсмены смогут пройти на закрытии игр под российским флагом. Поэтому, помолившись и порассуждав, я принял решение, что буду служить Литургию ночью. Опять же, в штабе никого не будет, тишина, а значит, можно сосредоточиться, всех помянуть, не торопясь закончить службу, а потом спокойно собраться, перевезти все чемоданы, портфели и пакеты в гостиницу, сдать автомобиль и с теми, кто имеет возможность использовать служебный транспорт до конца игр, добраться и до ледового манежа, и до того места в горах, где будет проходить церемония закрытия.
Вот таким выдался этот день, который будет завершаться сейчас подготовкой к службе. И что там будет завтра? Укрепи нас, Господи, в руце Твои предаю дух мой.
Ну а в конце, как я и обещал, совсем немного из сборника поучений на каждый день святителя Феофана Затворника:
«Припади ко Господу, и Он даст тебе свет, который просветит тьму твою греховную, поставит твердь среди мятущихся мыслей твоих и желаний грехолюбивого сердца твоего – благое намерение твёрдо и неуклонно работать Ему, устроит сушу и море, всему даст в тебе своё место».
Денискин сон
Меня бабушка и мама
Не желают в храм вести,
А твердят, что я упрямый,
Как же душу мне спасти?
Так хочу я быть хорошим,
Но частенько, что скрывать,
Я капризен, строю рожи
И уже могу соврать.
Знаю я: о послушаньи
Учит в Библии Господь.
Вот бы мне для назиданья
Почитать немного хоть!
Но читать я не умею…
Может, к папе подойду?
Скажет: «Время не имею».
Я его полгода жду…
Ну, сегодня папа сможет!
Только книгу он берёт –
Его кто-нибудь тревожит:
Позвонит или зайдёт.
Вот бы вместе нам собраться,
Почитать, поговорить:
Как мне нужно исправляться,
Как Господь нас учит жить…
Но у взрослых всё заботы:
Дача, гости, суета,
Фильм, футбол, дела, работа…
Время нету для Христа.
В храм пойти – «А как же стирка?».
Помолиться – «Силы нет».
А в душе как будто дырка
У меня… И Божий свет
Все тусклее и тусклее.
Что мне делать, как мне быть?
И молюсь я, как умею,
Чтобы Бога не забыть.
А вчера на день рожденья
Надарили мне: конфет,
Игру «Роботов вторженье»,
Против монстров пистолет,
Гарри Поттера, бесёнка,
Покемона, ведьмака,
Бэтмена и вампирёнка,
Человека-паука.
Вон костюм для Хэллоуина,
Морды страшные к свечам,
Терминатор, тролль, два джина…
Спать боюсь я по ночам.
Ни иконку, ни лампадку,
Ни про рай, ни про алтарь.
И листаю я украдкой
Старый дедушкин букварь.
Прапрадедушка когда-то
Подарил ему его.
Там про роботов-мутантов
Вовсе нету ничего.
Там чудесные картинки:
Дети в Божий храм идут,
Рождество, Христос, снежинки,
Батюшку домой зовут.
Вот с врагом коварным битва,
Пасха, радость, сломлен враг!
Вот семейная молитва.
Почему у нас не так?
Что такое, кто я, где я?
Стены, комната, кровать,
Мамин голос: «Ну, скорее,
Службу можно так проспать!»
Я вскочил, перекрестился,
«Отче наш, иже еси…»
Сразу к Богу обратился:
«Господи, меня спаси!»
Папину ладонь сжимаю,
Чуть не плачу, мы идём…
Утро. Звон. Переживаю,
Полон я ещё тем сном.
Вот и храм, как много света!
Ночь закончилась во сне.
Слава Богу, что всё это
Только лишь приснилось мне!
Настоятель храма,
духовник олимпийских спортсменов России
протоиерей Андрей Алексеев
