Дорогие братья и сестры!
Когда человек, подготавливаемый к событиям, воспоминаемым в святом Евангелии и вставленным в чинопоследование Богослужений Православной Церкви, пропитывается хотя бы малым воздержанием, тогда его ум выстраивается иначе. Его сердце открывается для того, чтобы внимать и чувствовать. Его память, всколыхнувшись, получает иные способности восприятия: ведь сытому и утучнённому обильной пищей человеку даже стоять и слушать в течение долгого времени читаемый текст очень трудно.
Крест Господень. В восточной церковной традиции Распятый Спаситель изображается в спокойствии, а на Западе принято делать акцент на Его муках. Таковы традиции, но если их объединить, что же есть Распятие? Распятие – это высший акт Божией любви, до смерти – ради жизни. Любви Божией к человеку – ради жизни человека. Причём, как отмечают известные богословы, Христос пришёл и готов распяться за каждого человека, живущего в этом мире, ибо отношения Его с каждым из нас глубоко личные. И состояние каждого из нас по степени открывающегося сердца может быть удивительным – если мы только захотим соприкоснуться с Ним, как личность с Личностью. Но пока Крест Христов для человека – понятие отвлечённое, нечто далёкое и странное, или просто какой-то символ, – тогда не вникает в глубину смысла Распятия этот человек.
Перед нами сейчас, в эту Крестопоклонную неделю, не только прообраз того Древа, на котором Бог принёс дар Любви, но и указание человеку того единственного пути, который ведёт его в Небесное Царство, то есть обратно домой. Бывает, заигравшиеся на улице дети… Не знаю, как сейчас, а раньше, обращаясь друг к другу, они говорили: «Пора, мы заигрались, пора домой!» – и торопились домой не только потому, что боялись родительского гнева, но и оттого, что чувствовали теплоту отчего дома, где, независимо от материального благосостояния, можно было укрыться и испытать чувство защищённости. Тот, кто испытывал это состояние, знает, насколько оно сладостно и покойно, насколько оно мирно, глубоко и проникновенно. И дорогой к этому состоянию, в Небесный Дом, является Крест. Тот самый Крест, который сегодня на Литургии предлагалось взять человеку на плечи и, следуя за Богом, войти в Небесное Царство.
Цена этого движения ко Христу – искренняя готовность человека к жертвенному служению ближнему своему: готовность не только жить для него, но и учиться искусству умирать за него. Воистину это неземная мудрость, ибо есть те, кто готов умереть за своих родственников, но вот кто готов умирать за своих врагов?
Перед нами сейчас раскрывался путь Христа. Сейчас здесь перед нами – искусно сделанное мастерами Крестное Древо, лобызая которое, мы порой испытываем и чувство эстетическое – если это древо вырезано и обработано рукой искусного мастера. Но чем же был Крест в те времена? Это было орудие позора, и всякий, взявший на себя подобное орудие, изгонялся вон из общества. Вот вам дорога к Небесному Царству.
Человек не может принимать законы этого падшего мира и одновременно жаждать быть в Небесном Царстве. Это не означает, что он должен уйти из мира. Кто-то, кто достиг такого состояния, ищет уединённости, но таких немного. Но обо всех – и о тех, кто остаётся здесь, и о тех, кто уходит, – в Евангелии сказано, что они, христиане, – это «соль мира». «Если соль потеряет силу, то нет в ней нужды, и она должна быть исторгнута вон». Так же вон изгоняет мир из себя самого всех тех, кто не соответствует его законам – вот и, не распознав Истинного Бога, люди гнали Его вон из города для того, чтобы уничтожить Его. И не только это – ведь прежде всего состоялось предательство, клевета, а затем и предельное унижение, когда не только словом, не только движением рук человеческих, но и вырывающейся из уст слюной человек показывал своё полное презрение к Тому, Кто пришёл его же спасти.
Воистину, невозможно вместить человеку, что есть Крест, если не начать учиться искусству жизни со Христом. Конечно, освоить её вдруг, неожиданно и быстро, не получится. Но всякий вставший на этот путь ощущает великую поддержку, потому что именно его, то есть каждого из нас, Сам Бог желает поднять и бережно провести путём испытаний, незримо, но видимо и ощутимо поддерживая, – по слову святителя Феофана Затворника, «выпечь», подобно хлебу в печи, для райской жизни. И вот тут только одному Богу известна та температура, которая должна быть в этом источнике тепла и горечи. Но не больше меры полагает испытания Сей искусный Повар – для того, чтобы не сломать человека, но очистить его, подобно тому, как очищается металл, когда достигает определённой температуры нагревания.
В эту сторону можно вообще не думать, потому что ум и сердце человека нередко бывают заполнены столь твёрдым мусором, что пробиться сквозь эту пустоту настоящему, истинному и спасительному, почти невозможно. Невозможно для человека, но возможно для Бога. И пока жив человек и дышит, в каждый миг жизни Господь призывает его к Себе, и так же добровольно, как некогда Сам отдал Свою жизнь, предлагает и Своим детям начать путь к Небу, восклицая: «Если кто хочет идти за Мной…». Идти, отвергаясь себя, своего человеческого, несовершенного представления о том, как надо жить, – для того, чтобы стать похожим на Бога и быть с Ним и здесь, и там. Здесь, на земле, и там, в Небесном раю.
Сейчас, дорогие братья и сёстры, мы с вами будем прикладываться ко Кресту. Лобызая это Древо, можно поддаться одному лишь только внешнему чувству. История Церкви хранит немало случаев, когда люди, неглубоко плавающие, попадали в нехорошие состояния оттого, что будоражили свою кровь. В христианстве нет места истерике, это не норма духовного делания. Речь здесь идёт о духовной сосредоточенности, потому что слёзы покаяния и умиления – это другое, до них нужно дорасти. А искусственно выжимать их из себя есть грех. Если в малой степени в нашем сердце шевельнётся готовность благоговеть перед Крестом – это уже огромная радость.
И ещё. Каждому из стоящих здесь непременно и в самое ближайшее время Господь предоставит возможность доказать своим личным исповеданием, кто он. Иуда предал Христа, Пётр от Него отрёкся; ближайшие ученики спали, все разбежались. Ирод – насмехался, Пилат – умыл руки. Но каждого из них Христос любил абсолютно одинаково, как и всякого из нас. И в нашем крестном знамении, когда мы, находясь там, за пределами храма, свидетельствуем о том, что мы христиане, есть меч, который я вынимаю, когда я в бою. Я не хочу убить им человека – я хочу засвидетельствовать, что Бог жив в моём сердце и я не стесняюсь своей веры. Мне не стыдно перекреститься там, где должен пролиться через меня Свет Христов. И этим крестом я свидетельствую, что я двигаюсь к Царствию Божию. Мне не стыдно показать, что я христианин и своей веры не стыжусь: ею жили мои предки и, отстаивая, утверждая, храня, бережно передавая, донесли они до меня эту святыню. Многие из них отдали за неё свою жизнь, надевая перед смертью свои лучшие одежды, зная, куда они идут, и понимая, что уже не вернутся. Они отдавали свою жизнь с радостью. Подобного подвига Господь мне сегодня не предлагает, но я должен быть верен хотя бы в малом, иначе все разговоры о Кресте – это пустая болтовня. И присутствие моё здесь – как тогда его назвать?
Сейчас будет звучать глубоко проникновенное песнопение, которое многие и многие годы вдохновляет человека к внутреннему переживанию. А затем будет ещё короткая часть службы – и всё закончится. Но каждый, уходя отсюда, унесёт с собой часть этого Креста, и зерно этого Креста, которое есть в нашем сердце, поливаемое нами, непременно должно дать плоды. Но прежде чем ему распуститься, эти юные ростки мы должны поддерживать желанием быть с Богом. Аминь.
Протоиерей Андрей Алексеев
