Проповедь в Неделю о мытаре и фарисее. 21 февраля 2016 г. (Литургия)

Евангельское чтение:
Лк. 18:10-14

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Мы, дорогие братья и сестры, находимся с вами уже в пути к началу Великого поста. И сегодняшняя неделя, именуемая Неделей о мытаре и фарисее, – время подготовки к этому событию. Таинство поста раскрывается только перед тем, кто воздерживается. Кто не вошел в состояние воздержания, тот не вмещает, что есть пост.

В Священном Писании сказано, что бесовский род – бесы, демоны, дьявол – побеждается только молитвой и постом. И искусству поста нужно учиться. Мы все с вами, понуждая себя к этому, обязаны сподвигать каждый своё сердце, свою душу, свой внутренний мир раскрываться перед этим таинством, чтобы Господь вошёл в сердце и научил нас, умудрил нас тому духовному деланию, которое без Бога невозможно человеку.

Пока человек не встал на этот путь, трудно ему объяснить, что это такое. Он строит себе самые разные предположения, но, не войдя в это состояние поста, не вмещает, что есть воздержание. И не может понять значимости всего этого. Но богоустановленность этого события очевидна: Сам Христос постился, и призывает нас сейчас готовиться к этому времени.

И вот сегодня – одна из ступеней этой лествицы, именуемая Неделей о мытаре и фарисее.

Знакомый рассказ: храм, два человека. Один – законник, исполнитель Божьих заповедей фарисей, который самодоволен, который знает себе цену, который образован, который трудится и многое сделал, к чему-то ещё не прийдя, но находясь в пути. И другой – вор, пришедший в храм и занявший там некоторое место, по поводу которого он ощущает, что не достоин его.

Фарисей – с чувством надменности и ощущением своей принадлежности к этому месту как законному, от Бога данному, обещанному ему, на которое он имеет право. И – маленький человек, который кается в своём воровстве, в своих грехах. Один самодоволен и не раскаивается, другой кается и Богом услышан. Оба выходят оправданными – оба! Но один больше, другой меньше.

Я вспоминаю, как двадцать пять лет назад в монастыре, в котором по благословению духовника мне довелось подвизаться послушником, нам рассказывали самую короткую проповедь на сегодняшнее Евангельское чтение. Священник в Ленинградском храме вышел и, обращаясь к народу, сказал: «Дорогие братья и сестры, куда нам до мытаря, нам бы хоть до фарисея! Аминь!» – и ушёл в алтарь.

Часто осуждают фарисея. Конечно, его есть за что осудить: у него, как и у каждого из нас, были свои недостатки. Я подчеркиваю, мы рассуждаем сейчас не о партии, не о религиозном направлении, исказившем истину – мы говорим о конкретном человеке. Он постился более, чем то предписывалось законом; он творил милостыню – отдавал больше десятины; он делал больше того, что предписывалось, но не имел любви, вот это была его беда. Он буквально исполнял всё, но сердце его не шевелилось. И он чувствовал, что он имеет право и на это место в храме, и на многое другое, не замечая кого-то.

Ну разве мы с вами не попадаем порой в такое же положение? Когда мы, привыкшие к церковной жизни люди, замечаем входящего в храм не очень готового человека – не так одетого, не так стоящего, не умеющего вести себя, – разве мы не бываем похожи на фарисея? Я себя на этом ловлю, вот читаю всякий раз и думаю: нахожу, нахожу общие черты и воздыхаю о недостоинстве своём!

А другой, который права не имел, – он ощущал, что не имеет права на эту землю ступить, на святыню этого пола в храме наступить не имеет права!

Вы знаете что интересно? Русские паломники в древности по прибытии в Иерусалим первое, что делали – снимали обувь. И ступали на Святую Землю босиком. Осознавая важность приобщиться, ещё ближе соприкоснуться со святыней и не попрать её той обувью, которая, по их ощущению, недостойна была соприкоснуться со Святой Землей. То есть таким образом они выказывали своё благоговейное отношение к святыне.

Порой, входя в храм, я спохватываюсь и ловлю себя на том, что, даже перекрестившись при входе, осознаю ли я, куда пришёл? И так стыдно бывает, когда впопыхах это совершаешь. А в алтарь? А на клиросе? Это ведь места особого служения, где необходимо благоговейное молчание и соответствующее отношение к тому, что вот там, за этой незримой стеной являет нам прообраз Небесного Царствия.

Мне доводилось видеть разные ситуации во Святая Святых, разных людей. Но вы знаете, плохое хочется забывать, а вот благоговейное всегда в сердце носишь. Вспоминаю в том же монастыре одного дьякона, бывшего крупного чиновника, который стал священнослужителем. И вот его лицо, как он принимал дискос, когда совершался Великий Вход. Это было чувство такого благоговения, которое до сих пор передо мною, перед глазами. Его уже нет в живых, этого человека. Он построил храм в Подмосковье и Бог призвал его. А до этого он трудился восстанавливать Даниловский монастырь. Прошли годы, но до сих пор, как только я вспоминаю о благоговейном отношении к святыне и ищу примеры его в этом внешнем мире, я вспоминаю этого человека, тогда дьякона, принимавшего Святые Дары с чувством своего недостоинства.

А вместе с тем, ведь важна и благодарность Богу. Мытарь стоит, не поднимая глаз, но он Бога благодарит в этой молитве. «Боже, милостив буди мне, грешному!» – восклицает он. Он ощущает себя в пространстве храма, откуда Бог не изгнал его, где ему тоже нашлось место, и он чувствует в сердце благодарность. Поэтому Бог, ради покаяния и благодарности, очищает его, и он более оправданным уходит из храма, нежели фарисей.

На этой неделе сюда к нам в храм приезжал мой бывший ученик, выпускник семинарии, который служил в дальних местах, нёс послушание, а потом вернулся в Москву и был назначен, как и я, настоятелем чистого и пустого места. И вот он рассказал мне, что, когда он заказывал временный храм, денег у него не было (это обычная история, когда назначают настоятелем храма. У кого они есть, деньги? Ни у кого нет). Он заказывал храм, денег не было. Он стал молиться, и вдруг приходит к нему человек и в конверте приносит всё, что нужно: ровно столько, сколько надо. Он первый раз в жизни видит этого человека! До этого он, не имея ничего, просил у Бога: «Боже, милостив буди мне, грешному!» И пришёл человек, которого он впервые в жизни видит, и принёс ему огромную, большую сумму денег.

И этот священник говорит ему:

– Послушайте, я вас никогда в жизни не видел, а вы меня! Почему вы это сделали?

– Знаете, батюшка, я плыл на корабле по красивому озеру. Мы проплывали монастырь преподобного Александра Свирского. А у меня очень сильно болела рука, и врачи сказали, что это уже навсегда, не пройдёт. Больно так было. И мне говорят: «Слушай, тут есть место святое, угодник Божий, мощи его нетленные, место явления Святой Троицы ему. Как ты?» Ну, я решил зайти…

Они причалили. Он пошёл в монастырь, к мощам приложился. А потом в том месте, где Святая Троица явилась преподобному Александру, свои обе руки в песочек и засунул, прямо туда, поглубже. И, подобно мытарю, – «Боже, милостив буди мне, грешному!» – сказал и пошёл к кораблю. Вернулся на корабль – и, потрясённый, увидел, что рука его исцелилась.

Прошли годы, и вот в районе, где он живет, объявляют: «Строится храм преподобного Александра Свирского». И, рассказывая этому молодому священнику о своих ощущениях, он говорит: «И я вспомнил, что я задолжал!» Собрал деньги и принёс. А батюшка храм построил. Пока малый храм. И вот мы с ним сидим и разговариваем на одном языке, потому что он проходит то же, что и я, и мы понимаем друг друга.

Мы все Богу задолжали! И когда в нас просыпается фарисей, когда мы чувствуем, что мы что-то сделали, – вот тут важно вспомнить мытаря, воздохнуть и о милости попросить. Глядишь – храм нашего сердца и восстановится, колокола в нём зазвучат, росписи появятся внутри нашего сердца, чувство благоговейного отношения к святыне будет возгреваться нами. Конечно, соприкосновение со святыней вызывает в нашем сердце иное состояние, но оно со временем притупляется. Вот почему Господь каждый год даёт нам напоминание о важности наблюдать в себе, как мы живём, чего ищем, чего хотим, к чему стремимся.

Завершается рассказ о том, что двое молились в храме, тем, что они вышли из храма, и один был оправдан более, чем другой. Но оба были оправданы, потому что они оба к Богу обращались. Будем стараться, дорогие братья и сёстры, к Богу обращаться! Он очень добр, Он каждого милует, каждого ждёт, готов простить, утешить, дать ему – тому, кто ищет, кто просит и стучит – просимое. Но, принимая, дорогие, будем помнить, что все мы Богу задолжали. И, отдавая этот долг в том малом, в чём нам под силу, ощутим радость от того, что и в этом деле мы Богу можем уподобиться, поскольку всякая жертва и всякое даяние – благо. Аминь.

Протоиерей Андрей Алексеев