В 1884 году, 27 мая, в Петергофе императорская семья ожидала прибытия из немецкого города Дармштадта невесты Сергея Александровича Романова – брата императора Александра III. Присутствовавший при этом кузен жениха Константин Константинович запишет позже в своём дневнике: "Она показалась рядом с императрицей, и всех нас словно солнцем ослепило. Давно я не видывал подобной красоты. Она шла скромно, застенчиво, как сон, как мечта...".
Героиня этих строк – Гессен-Дармштадская принцесса, внучка английской королевы Виктории, самая красивая на то время европейская царственная невеста Елизавета Александра Луиза Алиса – или Элла, как звали её домашние. А в русскую историю она войдёт как преподобномученица Елизавета Фёдоровна.
Константин Константинович Романов, человек чуткой души, уже при первой встрече увидел и понял суть натуры Эллы: её ослепительная красота, её высокое происхождение сочетались с кротостью, скромностью, сердечной доброжелательностью к людям, а ещё – с постоянным вниманием к собственной внутренней жизни, с желанием становиться лучше. Родители Эллы воспитывали в своих детях уважение к любому человеку и умение просто и достойно вести себя с каждым, независимо от его положения. Вот выдержка из письма её матери, великой герцогини Гессенской и Рейнской Алисы: "Я стремлюсь внушить им (детям), что не пристало кичиться своим положением, что надо ценить человека лишь по его личным достоинствам. Насколько важно, чтобы принцы и принцессы знали, что они ничуть не выше и не лучше остальных и что своей добротой и скромностью им следует всем подавать пример. Надеюсь, мои дети вырастут именно такими". И чаяния матери, ушедшей из жизни, когда Элле было всего 14 лет, оправдались: о естественности и простоте молодой женщины, живущей, казалось бы, в совершенно не способствующих проявлению этих качеств обстановке, свидетельствуют как воспоминания знавших её, так и её собственные высказывания. Например, став членом русской императорской семьи, она была поражена роскошью свадебной церемонии и словно бы немного испуганно писала бабушке: "Я надеюсь, что когда вы меня увидите опять, Вы не найдёте никакой перемены в моём характере к худшему, так как я хочу быть простой в манерах и быть такой хорошей, какой меня желала бы видеть мама...".
Между тем, личность Эллы, наделённой, помимо красоты и обаяния, многими талантами - музыкальностью, художественными и артистическими способностями, тонким эстетическим вкусом - производила на окружающих удивительное впечатление. Это прекрасно передал тот же самый Константин Константинович Романов - известный поэт, публиковавшийся под псевдонимом К.Р.
Я на тебя гляжу, любуясь ежечасно:
Ты так невыразимо хороша!
О, верно под такой наружностью прекрасной
Такая же прекрасная душа!
Какой-то кротости и грусти сокровенной
В твоих очах таится глубина;
Как ангел, ты тиха, чиста и совершенна;
Как женщина, стыдлива и нежна.
Пусть на земле ничто средь зол и скорби многой
Твою не запятнает чистоту,
И всякий, увидав тебя, прославит Бога,
Создавшего такую красоту!
Поэту удалось передать то главное, что составляло сущность натуры Эллы: её душевное очарование. И заключалось оно не только в мягкости, приветливости, великодушии ко всем, но и в активной, деятельной, истинно христианской доброте, в умении неутомимо и упорно трудиться. Когда-то, во время Австро-Прусской войны, её мать превратила собственный дворец в госпиталь и привлекала детей к заботам о раненых, учила их тому, как можно порадовать больного, скрасить его жизнь, утешить. И вот теперь, в России, Элла, получившая в русской традиции имя Елизаветы Фёдоровны, вместе с мужем, великим князем Сергеем Александровичем, с воодушевлением занимается благотворительностью: например, они оплачивают обучение в гимназиях и музыкальных школах детям из бедных семей, устраивают школу и больницу для крестьян в подмосковном имении князя Ильинском... По их мнению, богатство, которое они получили без каких бы то ни было усилий, просто по праву рождения, должно было искупаться усердной милостыней, ежедневным творением добра. Иначе совесть их была бы неспокойна.
Духовная близость супругов, их высокий религиозный настрой и стремление жить по Евангелию помогли молодой женщине совершить важнейший в её жизни шаг: в апреле 1891 года она, после нескольких лет глубокой душевной работы, преодолев в себе традицию лютеранского вероисповедания, приняла православие. Император Александр III издал по этому поводу манифест: «…Любезнейшая невестка НАША, Великая Княгиня Елизавета Фёдоровна, познав и испытав в согласии с Своим супругом истину православия, возжелала, по державному влечению Своему, соединиться с НАМИ в вере и в общении церковных молитвословий и таинств».
Позже об этом времени - первых годах супружеской жизни - Елизавета Фёдоровна скажет так: "Семь лет полного счастья ... " Почему только семь? Потому что в 1891 году Сергей Александрович был назначен московским генерал-губернатором, и жизнь супругов, их время стали гораздо более принадлежать обществу, исполнению официальных обязанностей, светского долга. Но дело милосердия в эти годы продолжается и расширяется: Елизавета Фёдоровна создаёт в Москве Общество помощи младенцам и беднейшим матерям, налаживает регулярную раздачу еды и одежды нуждающимся, организует приюты и мастерские для женщин, совершивших преступление и отбывших наказание - чтобы им было куда вернуться из тюрьмы, чтобы они могли честно зарабатывать себе на жизнь. Все эти благие дела совершались на добровольные пожертвования граждан, и часто больше всех, как свидетельствуют сохранившиеся документы, жертвовала сама великая княгиня.
А 5 февраля 1905 года Сергей Александрович погиб при выезде из Кремля на Сенатскую площадь от бомбы, брошенной террористом Каляевым... В Москве, как и во всей России, нарастали революционные настроения, и люди, олицетворяющие собой власть, гибли от рук террористов чуть ли не ежедневно. Сергей Александрович неоднократно получал письма с угрозами, поэтому, выезжая из дома, перестал брать с собой жену и племянников - Марию и Дмитрия, которые воспитывались в их семье. В этот раз даже своему адъютанту он приказал остаться ...
То, что застала на месте трагедии Елизавета Фёдоровна, которая, услышав звук взрыва, в одном платье, как была в комнатах, бросилась на улицу, не поддается описанию. Несколько часов, в снегу, не чувствуя холода, вместе с полицией и добровольными помощниками она буквально по частям собирала останки мужа... Её стойкость, её смирение в тот день поразили москвичей. Но поведение великой княгини в последующие дни поражало и восхищало ещё сильнее: она нашла в себе силы посетить в тюрьме убийцу своего мужа, оставила ему Евангелие и, надеясь на его раскаяние, обещала молиться о том, чтобы Господь простил его…
Некоторые думали, что княгиня после пережитой трагедии захочет уехать, вернуться в Дармшадт. Но она уже не могла бросить Россию - Родину своего мужа, страну, чья религия, чей народ, чьи традиции стали ей родными. В декабре того же 1905 года, во время московского восстания, княгиня находилась в Петербурге по случаю именин государя Николая II. Генерал-губернатор Москвы отправил тогда императору депешу с просьбой, чтобы Елизавета Фёдоровна не приезжала в Москву до окончания волнений. В ответ она писала: «Лучше быть убитой первым случайным выстрелом из какого-нибудь окна, чем сидеть тут, сложа руки... Я принадлежу Москве. Нужно работать в меру своих скромных возможностей и оказывать любовь своему народу, особенно во время революции».
Гибель великого князя многое изменила и в мироощущении, и в образе жизни Елизаветы Фёдоровны. Всё своё богатство она разделила на три части: одну часть вернула Русскому императорскому дому, вторую разделила между близкими, третью отдавала на дела милосердия. На свои личные нужды тратила крайне мало, носила скромную одежду, в питании отказалась от мяса.
На вырученные от продажи собственных драгоценностей деньги Елизавета Федоровна купила в Москве на Большой Ордынке участок земли и основала Марфо-Мариинскую обитель - чудесный остров любви и милосердия, где были созданы два храма - Марфо-Мариинский и Покровский, а также больница, аптека, в которой бесплатно отпускались лекарства беднякам, детский приют, школа, а за стенами обители - дом-больница для женщин, больных туберкулезом. В день открытия обители великая княгиня сказала: «Я оставляю блестящий мир, но вместе со всеми вами я восхожу в более высокий мир - мир бедных и страдающих". И это были не просто слова. В обязанности сестер входило посещение больных и престарелых, помощь бедным семьям. Вместе с Елизаветой Фёдоровной они постоянно обходили наполненные бродягами, ворами и беглыми арестантами притоны Хитрова рынка, собирая больных бездомных для лечения, а беспризорных детей - для устройства в приюты. По воспоминаниям сестер, Елизавета Федоровна вела подвижническую жизнь: строго соблюдала посты, спала на деревянной кровати без матраса, часто не более трех часов в сутки; в полночь вставала на молитву, а потом обходила все палаты больницы, нередко до рассвета оставаясь у постели тяжелобольного. Несмотря на утомление, ее лицо всегда словно сияло тихим, благодатным светом.
А когда началась первая мировая война, великая княгиня и сестры обители стали также работать в московских госпиталях, заполненных ранеными. Под руководством Елизаветы Федоровны (как и во время русско-японской войны 1904-1905гг.) формировались санитарные поезда, устраивались склады лекарств и снаряжения, отправлялись на фронт походные церкви. Она строго следила за тем, чтобы имена всех жертвователей - каков бы ни был их вклад по размеру - публиковались в отчётах, и была очень внимательна ко всем, кто с сердечной добротой готов был поделиться с нуждающимися. Однажды мальчик принёс живую курицу, которую он жертвовал в лазарет с тем, чтобы яйца от неё шли самым тяжело раненным; в узелочке он принёс и корм для курицы, чтобы она не голодала на первых порах. Надо было видеть, как серьёзно и уважительно благодарила его Елизавета Фёдоровна.
Великую княгиню стали называть Ангелом-Хранителем Москвы. Ей подражали, в её жизни видели ещё одно, современное свидетельство возможности приближения «обычного человека» к идеалу христианской жизни...
А в 1918-м послереволюционном году, во вторник после Пасхи, княгиня, которая своим примером ярко могла показать любому, что слова «дворянин», «барин», «человек царской крови» вовсе не означают «злодей и преступник», была арестована представителями новой власти. В ночь на 18 июля из места заключения - уральского города Алапаевска - на шахту Нижняя Селимская большевики привезли её и нескольких других членов императорской семьи: великого князя Сергея Михайловича и его секретаря Ф.М. Ремеза, князей Иоанна, Константина и Игоря - сыновей давнего друга Елизаветы Фёдоровны поэта К.Р., а также князя Владимира Палей. С Елизаветой Фёдоровной была и одна из сестёр Марфо-Мариинской обители - Варвара, которая при аресте княгини решила остаться при ней.
Великий князь Сергей Михайлович был убит выстрелом в голову. Остальные - тяжко ранены ударами ружейных прикладов и еще живыми брошены в шахту глубиной в 60 метров. Первой - Великая княгиня Елизавета Федоровна. Она крестилась, говоря: "Господи, прости им, они не ведают, что творят!" Затем убийцы забросали шахту ручными гранатами - чтобы засыпать её и скрыть следы преступления. Но княгиня упала не на дно шахты, а на выступ, который находился на глубине 15 м, поэтому сразу не погибла... Оставшиеся в живых умирали в течение нескольких дней, в муках от ран, голода, пребывания с мёртвыми во мраке подземелья. А крестьяне, случайно проходившие в те дни неподалеку от шахты, слышали церковные песнопения, доносившиеся из её глубины ...
Когда в Алапаевск вошла армия генерала Колчака и о преступлении большевиков стало известно, тела были извлечены из шахты. Рядом с Елизаветой Фёдоровной нашли князя Иоанна - его раненая голова была перевязана куском ткани. Это княгиня, сама сильно израненная, сделала ему перевязку, оторвав часть от своего апостольника - головного платка православной монахини, в котором она изображена на всех фотографиях последних лет жизни. До наступления Красной армии тела мучеников были вывезены из Алапаевска. Сейчас Елизавета Фёдоровна и инокиня Варвара погребены на Святой Земле, в Иерусалиме, в русском храме святой Марии Магдалины. На его освящении когда-то, в 1888 году, она присутствовала вместе с мужем ...
Русской Православной Церковью великая княгиня Елизавета причислена к лику святых и почитается народом как одна из величайших и любимых подвижниц последнего времени.
А Марфо-Мариинская обитель, закрытая после революции, теперь возрождена по тому же адресу. Это по-прежнему одно из самых тихих и прекрасных мест Москвы - и так же, как сто лет назад, здесь помогают людям. В своё время прекрасная обитель строилась под неусыпным оком Елизаветы Фёдоровны, любившей красоту во всех её проявлениях: по её эскизам, её подробным пожеланиям-описаниям. Всё это было в точности воссоздано. И сейчас, входя в монастырские ворота, мы как будто чувствуем рядом святое присутствие той, кого называли Ангелом-Хранителем Москвы.
